Окончание. Начало в № 3(7), 2000 г

В духовном плане эти уроки любви поразительны, и они, несомненно, являются самыми трогательными страницами этой книги. К примеру, отец Н.Н. Соколовой, Николай Евграфович, любил баловать своих деток маленькими подарочками, которые ежедневно (!) приносил домой. Поневоле вспоминаются строки из поучений старца Зосимы Ф.М. Достоевского: «Деток любите особенно, ибо они ... безгрешны, яко ангелы, и живут для умиления нашего, для очищения сердец наших и как некое указание нам (...) А меня отец Анфим учил деток любить: он, милый и молчащий в странствиях наших, на подаянные грошики им пряничков и леденцу, бывало, купит и раздаст: проходить не мог мимо деток без сотрясения душевного: таков человек». Или, переживая первые любовные горести своей дочери как свои собственные, отец (Николай Евграфович) утешал ее следующими словами: «Я возьму на себя половину твоего горя, и тебе сразу станет легче». И именно Николай Евграфович, всю свою жизнь молившийся за детей, приучил Наташу к вере в охранительную силу родительской молитвы и любовное исцеление ею. Сильные, глубокие и благодатные детские впечатления перешли во взрослую семейную жизнь матушки Натальи и помогли ей выстроить и сохранить ее. Надо сказать, что Евин крест, выпавший на долю Н.Н. Соколовой, был достаточно тяжел, и справляться с ним ей было нелегко. С поразительной чистотой и искренностью она описывает все перипетии своей женской судьбы: болезни первых родов, ужас советских родовспомогательных учреждений, воспитание и обучение пятерых (!) ребятишек в деревенских условиях, двадцатилетнюю непременную обязанность топить печи в доме, подорвавшую, в конце концов, ее здоровье... С современной точки зрения подобные испытания трудно счесть за счастье и уж тем более отнестись к ним как к чему-то неизбежному, против чего ни в коем случае не следует бунтовать и гневаться на Бога. «Слава Богу, — кротко говорит матушка Наталья. — Он помогал мне все терпеть с радостью».

Нельзя не заметить, что в описаниях разного рода семейных нестроений Н.Н. Соколова всегда обнаруживает такт, меру и поразительное художественное чутье. Нет ни назойливого натурализма, ни жалоб, ни сетований, ни обвинений близких, а сами переживания подаются как естественнейшее дело жизни («надо ведь что-то терпеть»), от которого никому не дано уклониться. Спасает только молитва. Вот беременная молодая матушка Наталья хлопочет у сельского начальства о разрешении на перестройку дома, и в самый решающий момент силы оставляют ее. «... Я уже с трудом передвигала ноги. А до дома три километра. Сижу и плачу, плачу и молюсь». Таких моментов в жизни матушки Натальи было множество, и из них она извлекла один непреложный вывод: в житейских тяготах надежда на людей тщетна. «... у Бога же все можно выпросить; если и сразу Он не даст, то утешит, вселит надежду в сердце. И скорбь пройдет».

В житейских тяготах и передрягах матушка решилась увеличить свое семейство и начала просить Бога о даровании ей пятого ребенка, обязательно мальчика. «И стала я просить у Господа: “Отче, пошли нам еще дитя — во славу Твою. Если Ты нам простил наше нежелание (в предыдущие четыре года) иметь еще дитя, то, в знак Твоего прощения, дай нам сыночка Федора (а имя Федор — Дар Божий). И дай нам, Боже, черноволосенького, как дед его Николай, да еще бы кудрявенького хотелось...”. Так я молилась и верила, что Бог даст». Надежды матушки действительно чудесным образом сбылись, но возросшая семья потребовала уже полного самоотвержения. Один из духовных уроков матушки Натальи, который, несомненно, следовало бы усвоить всем современным матерям, заключается в следующем: нельзя быть матерью «наполовину», нельзя, родив ребенка, продолжать жить для себя и для своих удовольствий. Или, так сказать, «жизнь для общества» и тогда неизбежные неприятности с детишками, или жизнь для детей и охранение их всеми возможными способами. Свой материнский долг матушка Наталья понимала ясно и просто: матери дети даны «на время», пока не вырастут. До тех пор пока дети — ее и не вручены Богу, альтернативы жить «для них» или «для себя» просто не существует. «Моя душа спокойна, только когда дети со мною».

Такое полное, абсолютное отдание себя детям развивает в матери чрезвычайно редкий в настоящее время дар материнского всеведения, духовной прозорливости, оберегающей детей от беды. «И не раз сердце мое материнское, — пишет матушка Наталья, — подсказывало мне, что над кем-то из дорогих мне детей нависла грозная опасность. (...) Пресвятая Дева как Мать становилась близка мне». Наградой же Н.Н. Соколовой была удивительная слаженность всего семейного организма. Трудно себе представить, чтобы между пятью (!) детьми, растущими в весьма непростых бытовых условиях, не случилось ссор, драк, взаимной вражды и разного рода обид и притеснений. «Ссор у нас в семье вообще не бывало», — говорит матушка Наталья, и эта редкостная теплота семейной атмосферы есть, несомненно, первая, начальная стадия духовного образования ребенка. Мир и гармония в детской душе образуют устойчивость и правильное развитие его будущей социальной жизни — вот следующее педагогическое правило, извлекаемое из жизнеописания Н.Н. Соколовой, и есть все основания полагать, что в современных условиях оно может быть востребовано очень и очень многими.

Но развивая своих детей духовно, матушка Наталья и отец Владимир заботились и об их художественных дарованиях. Всем детям (!) было дано музыкальное образование и подготовлен особый круг жизненных интересов, определивших судьбу каждого ребенка. Без всякого насилия со стороны родителей все дети связали свою жизнь с православной Церковью, служа ей по мере своих возможностей.

Но наивно было бы полагать, что вся жизненная стезя Н.Н. Соколовой изобиловала одними лишь семейными радостями. В действительности это было далеко не так, и, несмотря на в целом счастливое устроение своей семьи, матушка Наталья «смерть за плечами чувствовала всю жизнь» (по сбывшемуся пророчеству о. Митрофана, еще до замужества предрекшего Наташе Пестовой удивительную судьбу). В 42 года Н.Н. Соколова пережила тяжелейшую операцию; затем последовали болезнь и смерть обоих родителей и болезнь и смерть любимого мужа — отца Владимира. Уже на закате жизни судьба матушки Натальи совершила удивительный поворот к молодости, в смысле возрождения потребности в творчестве, но уже в новом, преображенном качестве. Будучи наделенной несомненным даром живописца (во время войны Наташа Пестова училась в Строгановке), после замужества она сознательно оставила его, безраздельно посвятив всю себя совершенно иному творческому заданию — рождению, выхаживанию и воспитанию детей. Но вот дети выросли, начали обзаводиться собственными семьями, около матушки закопошились внуки.., и ее вновь потянуло к краскам, кистям и этюднику. Однако художественный дар Н.Н. Соколовой претерпел чудесное обновление, и в своем зрелом творчестве матушка предстала как иконописец, изображающий то, что было ей дороже всего на свете...

Именно в зрелости Н.Н. Соколова познала то, что называется п о л н о т о й ж и з н и, уникальным, подлинно счастливым соединением многих даров бытия в едином человеческом существовании. Вырастила детей, понянчила внучат («Кажется, — пишет она, — что нет больше счастья, как нянчить с любовью своих внучат. Они достаются нам уже без мук, но милы не меньше своих детей, напоминают нам дни своей молодости. Даже Господь, обещая праведнику награду в сей жизни, говорит ему: “И увидишь детей от детей своих”»), была преданной и умной женой, хозяйкой большого дома, живописцем, проповедником (Н.Н. Соколова приготовляла и детей, и взрослых к принятию таинства крещения) и, наконец, писательницей. Между тем она практически 20 лет прожила на одном и том же месте, почти не покидала своих родных и близких, не выезжала за границу, крайне редко бывала в театрах и на концертах... Многие современные женщины, прочитав немудреную исповедь матушки, зададутся вопросом: «Что она видела в своей жизни?» — подразумевая под этим наслаждение разного рода житейскими впечатлениями, изобилие которых и составляет, по убеждению многих, высший смысл и цель человеческого существования. Тем не менее, в с в о е й жизни матушка, в самом точном и серьезном значении этого слова, действительно, видела «все», но этим всем была не избыточность ощущений, но глубина всеведения, мудрое знание истинных путей жизни, даруемое только близким к Богу людям.

«...На старости лет, — пишет Н.Н. Соколова, — когда я вижу кругом неблагополучные семьи, я вижу израненные болью детские души». Действительно, неблагополучие нашей жизни сейчас таково, что детские страдания уже кажутся чем-то обыденным и заурядным. Несомненно, можно отыскать тысячу объяснений причин такого огрубления души, но, пожалуй, главной из них будет подмеченная матушкой чрезвычайная лживость современного человека, разъединяющая его и с Богом, и с себе подобными. «Ложь, сознательное попрание голоса совести, — утверждает Н.Н. Соколова, — это отлучает душу от благодати Божией». Именно сейчас, когда всем нам так трудно, эти простые слова мудрого и достойного человека особенно ценны, тем более что самым прямым и непосредственным образом перекликаются с суждением великого русского страдальца, нашедшего очень простой и точный рецепт восстановления нашего самосознания: «Главное, самому себе не лгите»*. С этим советом все, даже море житейское, одолеть возможно.

* Поучения старца Зосимы из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы».